Вознесение Господне

     

         Сорок дней пребывал на земле Господь после Своего Воскресения. Но Он не постоянно находился с учениками, а являлся и беседовал с ними по временам, иногда «в ином образе», так что апостолы внешне не могли распознать своего Учителя. Так на пути в Эммаус ученики узнали Господа лишь в преломлении хлеба и сетовали потом, что не послушались голоса сердца, которое «горело в них», когда Иисус беседовал с ними на пути.  Господь как бы приучает апостолов к иному общению, не к тому, когда Он говорил и увещевал непосредственно, а к преображенному, высшему общению в «духе и истине».

         Жизнь земная не может длиться вечно и не она является целью наших заветных устремлений, мы здесь всего лишь гости, странники, те, кто совершают свой «крестный ход» в вечность. И вот, по прошествии сорока дней по Воскресении, Господь Своим Вознесением указал нам путь этого восхождения.

         Казалось бы, Господь мог просто исчезнуть, попрощавшись с учениками, мог растаять красиво в воздухе, но он повелел учениками взойти гору Елеонскую, и уж там предстал перед ними, а затем и вознёсся. Так и представляешь себе учеников, стоящих с запрокинутыми головами, забывших обо всём земном и с восторгом взирающих в небо. Наверное, они ещё долго не могли разойтись, оторвать глаз от небес…

         И, думается, в этом восхождении, всецелом устремлении ввысь заключён сокровенный, глубокий смысл. Да и небо духовное не над нашими головами конечно находится. Не в космос ведь возносился Господь, не туда, где космонавты Его потом «не видели», а в иную, непостижимую высь, в то Царство, которое «внутри нас есть». Но внешнее выражение этой отличности от привычного горизонта жизни и есть вознесение вверх, как напоминание о необходимости устремления человека ввысь, к Богу. 

         Всем нам надлежит вознестись над суетой, над треволнениями, над заботами житейскими, переступить через свой человеческий страх, — страх, в общем-то, ложный, — который твердит нам: «Какая молитва, какое вознесение, посмотри  вокруг, нужно вгрызаться в эту земную твердь, цепляться когтями, чтобы жить, существовать, отвоёвывать своё место под солнцем!» Это очень естественное, «душевное» чувство. Но не зря апостол Павел говорит, что человек душевный не принимает того, что от Духа Божия. Наша «естественность» входит в непримиримое противоречие со «сверхъестественным» призывом к совершенству. Господь говорит нам: «Ищите прежде Царствия Божьего и правды его», а что есть, что пить, во что одеваться – это всё приложится вам. Мы же делаем прямо противоположное: именно настойчиво и усердно ищем что нам есть, что пить, во что одеваться, ну а Царствие Божие – думаем, — уж как-нибудь само собой приложится… Увы! Мы переворачиваем с ног на голову Божью заповедь и даже не осознаём этого! Вместо восхождения к Богу, мы хотим, чтобы Он сошёл в наш мрак и «благословил» его, именно не изменил, не рассеял, а «утвердил», санкционировал, оставив всё как есть… Мы настойчиво и упрямо творим «бога» по своему образу и подобию, и хотим жить только так как нам нравится, как нам хочется, как нам кажется правильным и удобным.

Помните Евхаристическое: «Горе имеем сердца!»?

        Конечно, нам надо хотя бы иногда бросать всё и возносить горе свой взгляд и сердце.

Смотря вверх, человек не может заниматься ничем земным, он даже шага ступить не может в этот момент. Но эта остановка, молитва, стояние в Духе — это не бесполезная трата времени, когда, кажется, можно сделать столько полезных и нужных дел, — это время собирания, соединения с Богом. И в этом единении человек обретает главное – ясный взгляд и понимание того, ЧТО и КАК ему надлежит делать. А ведь именно этого понимания нам и не хватает зачастую так что, мечась и спеша, делая непрестанно тысячу дел, мы не делаем по сути ничего по-настоящему нужного и остаемся, в конце концов, у «разбитого корыта».

       Может быть именно к остановке, к необходимости посмотреть горе, обратить свой внутренний взор к Богу и призывал нас Господь, возносясь на Небо и произнося такие удивительные вдохновляющие слова: «Се Аз с вами есть до скончания века». Значит Вознесение это не удаление, не разрыв, а призыв к преображению, к собственному деятельному восхождению к Богу, к смиренному вознесению ввысь. Вслед за Господом, в Его Царствие!